В XX веке едва ли не за каждой научной идеей маячила тень военно-промышленного комплекса: «физики делают бомбы». Коммерческие технологии появлялись как результат конверсии военных разработок. Сейчас инновационный контур изменился: заказчиком номер один становятся не военные, а корпорации, работающие на потребительский рынок
Представьте себе только, что уже, возможно, через несколько лет нанотанки смогут незамеченными переползать через границу любого государства, абсолютно незаметно атаковать свои наноцели и потом так же незаметно уползать обратно!.. Ученые всего мира, сплотим наши усилия по борьбе с милитаризацией нанопространства! — это фрагмент из «манифеста», написанного Александром Талызиным, работающим на физическом факультете Университета Умео (Швеция).
Текст был опубликован на портале Researcher@. В конце сделана приписка: «Специально для людей в мундирах — данная статья является шуткой, только шуткой и ничем, кроме шутки, быть не может».
Если текст называют шуткой, значит, в нем есть явное противоречие и высокий градус абсурдности. Именно так воспринимается сейчас идея применения последних научных достижений в первую очередь в сфере оборонного производства. Разумеется, военные ведомства планируют воспользоваться разработками нанотехнологов, но их задачи перестали быть приоритетными для большинства научных отраслей.
Похоже, мы вступили в эпоху новой научно-технической революции. Она качественно отличается от первой, по-жюль-верновски романтической, подарившей миру паровоз, радио и позитивистское утверждение о победе разума над стихийными силами природы. Отличается и от второй, ознаменованной жесткой зависимостью научной инициативы от инициативы военных.
Главный тезис третьей волны прогресса: «наука бомбы» плавно перерастает в «науку витрины». Молекулярная биология, оптика, ядерная физика, физика твердого тела, материаловедение, химия полимеров, физика полупроводников… Сегодня результаты научных изысканий в считанные годы доходят до потребителя в виде новых лекарств или миниатюрных компьютеров. Раньше, как правило, цепочка выглядела так: фундаментальное открытие — понимание прикладного применения — секретность — новое оружие. И только потом использование для повседневных нужд. Сейчас все наоборот: сначала бизнес, а что останется — генералам.
Инновационная экономика с ее ориентацией на рыночный запрос и общественную пользу производимых продуктов отодвинула интересы ВПК на второй план. «В современной Америке гражданские технологии опережают по своему развитию военную сферу на 5–6 лет. Уже несколько десятилетий не гражданская промышленность пользуется плодами научных исследований в военных целях — так было примерно до середины 60-х годов, — а, скорее, наоборот», — заявил в одном из интервью Григорий Тищенко, заведующий отделом Российского института стратегических исследований.
Окончательную точку в этой истории поставил господин Экономический кризис. «Использование открытий, сделанных полстолетия назад, питало наше процветание и успехи нашей страны в последующие полстолетия. Решения о поддержке науки, которые я принимаю сегодня, будут питать наши успехи в течение следующих пятидесяти лет». Это пафосное заявление сделал президент США в апреле кризисного 2009 года.
Начало постиндустриальной эры совпало с торжеством общества потребления, что, собственно, и определило требования к науке последнего десятилетия. Феерические успехи медицины, фармакологии, информационных и нанотехнологий создают иллюзию торжества научно-технического прогресса как такового. Но это лишь витрина. На самом же деле мы имеем вполне конкретный рыночный запрос на высокотехнологические продукты, обеспечивающие потребительские интересы социума. То есть нас с вами.
Большой адронный коллайдер
За пределы физики
В истории науки было все: и очень дорогие установки, и ожидание великих открытий, и глобальные международные проекты. Но чтобы физический прибор превратился в медийного героя наравне с президентами и поп-звездами… Такое случилось только в нынешнем десятилетии. Одним из индикаторов массового интереса к Большому адронному коллайдеру стали десятки анекдотов о нем.
«Новости науки: “В Большом адронном коллайдере все пучком…”»
«Если звезды зажигаются, значит, это кому-нибудь… пришла в голову идея Большого адронного коллайдера».
«Пучки протонов были наконец-то разогнаны в кольце Большого адронного коллайдера. При этом электричество даже не включалось. Протоны были разогнаны ОМОНом».
«Сначала было слово, и это слово было: “Коллайдер запущен!”»
О том, как живут и работают на Большом адронном коллайдере, читайте репортаж корреспондента «РР» Дарьи Золотухиной, опубликованный в этом номере.
Когнитивные технологии
Машина залезает в голову
Компьютерная стрелялка, в которой движениями героя можно управлять безо всяких клавиатур и мышек непосредственно силой мысли, — это уже не сюжет из фантастического фильма, а вполне реальный коммерческий проект, который производители игр осуществляют вместе с Группой изучения мозга человека, созданной на биофаке МГУ. «Чтение мыслей» — это один из примеров когнитивных технологий.
Само словосочетание «когнитивные технологии» не такое раскрученное, как какое-нибудь «нано». Но именно в этой области в последнее десятилетие произошел радикальный прорыв. Во-первых, представители разных областей знаний — от лингвистики до фармакологии — шагнули навстречу друг другу, сумели преодолеть традиционные барьеры и начали решать общую проблему. Эта проблема — изучение работы нашего мозга: как мы думаем, как запоминаем, как воспринимаем реальность.
Второй тренд — превращение заумных лабораторных экспериментов во вполне прикладной результат. Роботы обретают все более развитый интеллект, машинами становится возможно управлять силой мысли, а компьютерные системы не просто считают, а уже почти думают. В общем, фантастика запускается в серийное производство.
Гаджет-бум
Еще больше коробочек с кнопками
Сан-Франциско. Ночь. Возле кирпичной стены Apple Store толпа народу. Кто-то сидит на раскладном стуле, пьет третью чашку кофе из термоса, кто-то спит на коврике для йоги, кто-то нервно меряет периметр шагами, тоскливо глядя то на витрину, то на часы. Все они ждут открытия магазина, чтобы купить впервые поступающие в продажу образцы четвертого айфона.
Еще двадцать лет назад невозможно было представить, что телефон, фотоаппарат, пишущая машинка, телевизор, телеграф, магнитофон и фотоальбом могут уместиться в коробочке, легко влезающей в карман джинсов. Совсем недавно, в начале нулевых, мобильный телефон еще был просто телефоном. Революций в гаджетостроении на минувшее десятилетие пришлось более чем достаточно. Каждый год производители техники выпускают усовершенствованные модели чего-либо и примерно раз в два года — принципиально новые устройства. Так, в нулевых появились флешка, нетбук, блэкберри, карманный видеоплеер, бук-ридер и так далее. Конечно же, не забудем знаменитую троицу от Apple: айпод — айфон — айпэд. Стив Джобс трудился не покладая рук все эти десять лет.
Эти вещи так или иначе изменили нашу жизнь, наше общество. К примеру, коммуникаторы с фотокамерами позволяют делать общедоступной информацию, которую человек получает в самых неожиданных местах. А сенсорные экраны заставили людей освоить новый тип мелкой моторики.
Солнечная система
Без людей, но с аппаратами
«Новый марсоход NASA под названием Curiosity прошел первый тест-драйв» — подобные сообщения появляются чуть ли не каждый месяц. За минувшее десятилетие в освоении космоса не случилось ни одной революции, но зато произошло много событий.
США пока перестали покорять Луну и почти свернули собственные пилотируемые полеты на орбиту. Зато по дальнему космосу американцы гуляют, как по своим квартирам.
Несколько миссий на Марс, сбор межпланетной пыли и образцов вещества комет, полет к Меркурию, обнаружение воды на Луне, полеты к астероидам (еще летят), посадка зонда на спутник Сатурна Титан — это наиболее впечатляющие достижения последних лет. И наконец, не нужно забывать об аппаратах серии Voyager, впервые в истории сумевших покинуть Солнечную систему и передающих информацию о межзвездной среде.
Нанотехнологии
Маленький размер и огромные деньги
Нанотехнологии, нанороботы, наноматериалы, нанодобавки… Приставка «нано», обозначающая 10-9 метра, задала новые правила в общении человека и материи. Главный тезис нанотехнологий: если с веществом работать на уровне очень-очень-очень мелких структур, то оно приобретает новые свойства.
«Нано» прошло классические фазы любой научной идеи. Сначала были футуристические теории с пафосом научной фантастики. Потом конкретные исследовательские проекты. А вслед за ними хлынул финансовый поток.
Слово «нанотехнологии» превратилось в пароль для получения грантов и инвестиций. На Западе пик нанобума пришелся на середину десятилетия. В 2004 году мировые инвестиции в нанотехнологические разработки удвоились по сравнению с 2003 годом и достигли $10 млрд.
Россия сначала отставала от мировых трендов, зато потом нанотехнологии оказались возведенными чуть ли не в ранг национальной идеи. Определенный скепсис, возникший в обществе, вполне объясним. Нанотехнологии даже оказались в компании Вовочки и чукчи, став темой для многочисленных анекдотов:
— Папа, а что такое российские нанотехнологии?
— Это когда из бюджета отпускаются миллиарды, а производимые частицы столь малы, что их никто и никогда ни в один микроскоп не увидит.
Конечно, ожидания, возникшие на заре наноэпохи, не оправдаются полностью. Но все-таки новые технологии изменят этот мир к лучшему и позволят сделать то, чего невозможно добиться, используя размерности другого порядка.