„ПУСТЫЕ" НОМЕРА
30-е годы XX вена. . . 43, 61, 85 и 87 - вот четыре числа, которые, произнесённые друг за другом, приводят каждого химика тех лет в трепетное состояние. Нет, это не пароль тайной секты. И не шифр, с помощью которого заговорщики надеются скрыть от непосвящённых свою деятельность. Не стоит также пытаться складывать или перемножать эти числа — ничего путного при этом не получится. Это просто номера клеток в Периодической системе элементов.
В 1925 году был открыт „двимарганец" Менделеева — рений. После этого вопросительные знаки остались лишь в четырёх клетках Периодической системы. Начались ещё более усиленные, можно сказать, дате лихорадочные поиски. Были исследованы все вероятные месторождения, были применены самые фантастические способы обогащения предполагаемых руд. Однако элементы-упрямцы не давались в руки исследователям. Итак, 30-е годы.. . В таблице Менделеева, висящей в школьном классе и в лаборатории химика, помещённой в научном издании и в студенческом учебнике,— всюду четыре вопросительных знака. И сколько их, вопросительных, в рабочих записях учёных, в лабораторных журналах экспериментаторов?
И что самое обидное в проблеме 43, 61, 85 и 87: свойства этих элементов известны химикам с большой доскональностью, как будто бы они неоднократно имели с ними дело, как будто бы они многие месяцы, а может быть, и годы изучали эти элементы. Но все же в этих клетках уныло стоят вопросительные знаки. Снять вопросительный знак, заменив его символом химического элемента, мог лишь тот химик, который выделил сотую, ну пусть тысячную или десятитысячную долю грамма этого элемента. Но этого-то никому не удавалось сделать.
Вот, к примеру, вопросительный знак в клетке № 87. Любой химик, едва взглянув на эту клетку, скажет, что в ней должен располагаться щелочной металл — родной брат натрия, калия, рубидия и цезия. Металлические свойства у него будут выражены ещё сильнее, чем у собратьев по подгруппе. Более того, это должен быть самый активный, самый «металлический» из всех металлов Периодической системы. Ведь в подгруппе щелочных металлов собрались самые «сильные» металлы, а металлические свойства, как известно, увеличиваются в менделеевской таблице сверху вниз. Таким образом, гидроокись этого металла должна быть самой сильной щёлочью из всех известных химикам; температура плавления этого металла будет совсем низкой. Во всяком случае, при комнатной температуре он должен быть жидким. Почему? Да потому, что натрий плавится почти при 100 градусах, калий— при 63, рубидий — при 39, а цезий— всего при 28 градусах. Напротив, удельный вес 87-го должен превышать удельные веса всех остальных щелочных металлов.
Поверьте, что подобным перечислением свойств 87-го элемента можно было бы занять не одну страницу. Можно было бы описать свойства его многочисленных соединений, привести его реакции, даже описать цвет получающихся при этом продуктов. А что толку? Все равно в 87-й клетке, так же как и в остальных — 43, 61 и 85, — торчали вопросительные знаки.
Стоит ли говорить о том, что значит для учёного найти не известный доселе химический элемент! Нет, это не только удовлетворённое самолюбие (хотя имя открывателя, без сомнения, навсегда останется в истории науки). Это прежде всего сознание, что ты своим открытием существенно расширил горизонты химии и смежных с нею отраслей знания, что добыл факты, которые представляют величайшую ценность для науки.
Какими словами описать ту напористость, ту горячность, тот азарт, с которым охотились за этими элементами! Представьте себе кладоискателя, ищущего сокровища, о которых ему, прощаясь, невнятно шепнул умирающий дедушка. Сомневаться в правдивости старика нет оснований, но вот беда: сказать точно, где зарыт клад, предок не успел. Вот и приходится лихорадочно перекапывать родовое поместье. А заветного сундучка все нет.
Быть может, состояние этого воображаемого искателя лёгкой наживы даст некоторое представление об атмосфере, которая царила в лабораториях, занимавшихся поисками неизвестных элементов. Аналогия эта тем более уместна, что в существовании скрывающихся незнакомцев сомневаться не приходилось. В самом деле, если существуют хорошо всем известные элементы 42-й — молибден и 44-й — рутений, то куда девался их сосед, 43-й? Почему существуют, и вполне благополучно, 60-й и 62-й элементы, неодим и самарий, и почему никак не отыскать 61-й элемент?
Можно с определённостью сказать, что ни в одной другой проблеме учёным не приходилось сталкиваться с таким количеством «дутых» открытий. Да и Периодическая система так определённо предсказывала свойства этих неоткрытых элементов, что очень часто учёные принимали кажущееся за действительное. (А ведь известно, что если очень чего-то хочешь увидеть, то даже детский шарик, на котором намалёван длинноносый Буратино, можно принять за марсианскую «летающую тарелку» или за «неопознанный летающий объект», как сейчас грациознее предпочитают выражаться.)
Вот хотя бы все тот же неоткрытый элемент в клетке 87. В 1903 году его «открыли» Арчибальд и Ричарде. В 1925 году этот элемент «обнаружил» в водах Мертвого моря Фриенд. В 1926 году поспешили объявить об открытии 87-го Дрюс и Лоринг. В 1931 году об «открытии» 87-го торжествующе заявили Пэпиш и Вайнер. В 1937 году Хулубей, написав, что все его предшественники были неправы, продекларировал, что 87-й наконец-то открыл он.
Но и в 1903 году, и в 1925, и в 1937 все было напрасно. Каждое из этих открытий с неизбежностью, которая уже становилась зловещей, опровергалось проверочными исследованиями. А ведь кроме 87-го, были ещё 43-й, и 61-й, и 85-й. Вот почему сотни, тысячи химиков в разных концах земного шара лихорадочно искали таинственные элементы. Часто казалось, что удача близка, что неизвестный элемент получен.
Исследователь, выделив соединение, которое, на его взгляд, было достаточно необычно, приписывал это соединение новому элементу. Тогда он поспешно брался за перо и сочинял на имя редактора одного из химических журналов письмо, в котором просил «возможно быстрее опубликовать сообщение об открытии нового элемента». И редакторы, конечно, публиковали, потому что каждому лестно, чтобы именно в его журнале появилось сообщение о таком выдающемся научном достижении. Так в химическую литературу того времени проникали десятки наименований «новых» элементов.
Но все эти «мазурии», «Молдавии», «иллинии», «Флоренции» жили недолго — кто год, а кто и меньше.
Да, сотни, тысячи химиков, надеясь на удачу, искали неоткрытые 43-й, 61-й, 85-й и 87-й.
И никто из них не знал, что этих элементов нет на Земле.
Источник: Юрий Фиалков