Алексей Муравьёв: «Это сказка, будто бы князь Владимир решил, и все сразу стали христианами»

Издатель ПостНауки Ивар Максутов поговорил с Алексеем Муравьёвым — историком, руководителем ближневосточного направления Школы востоковедения НИУ ВШЭ — про христианский Восток.

 

— Алексей, что же такое христианский Восток? Где он начинается и где заканчивается?

 

— Мы называем Востоком то, что с Запада опознается как Восток. Так происходит начиная с эпохи Древней Греции. Именно тогда возникла географическая и культурная область, которую назвали Востоком (греч. Anatole). Это Африка, юго-восток Евразии, включая Китай, Японию, Индию, Центральную Азию и Монголию. Но христианский Восток — это не географическое и даже не религиоведческое понятие, скорее культурологическое, один из сегментов «большого» Востока. Возникновение этого культурного типа связано с проповедью христианства на упомянутой территории.

 

— Понятие христианского Востока ограничено во времени?

 

— Это вневременное понятие. Мы начинаем изучать христианский Восток до появления христианства. В тот период, во II–I веке до нашей эры, за пределами Палестины началось распространение монотеистических представлений. Практически одновременно в Египте, Эфиопии и на юго-западном побережье Индии появилась еврейская диаспора. Это и было временем возникновения культурного феномена. Первоначально христианские проповедники пришли в те места, где уже были иудейские общины, и сказали, что мессия, которого там ждали, и есть конкретный Иисус, часть общины в него поверила. Так возник определенный тип людей, тип культурного населения, связанного с христианством. Когда в VII веке на Восток пришел ислам, христиане все равно остались там жить — в арабских странах, в Китае, Иране. И теперь они являются объектом изучения лингвистов, этнографов, религиоведов. Поэтому христианский Восток — это вневременное понятие, которое началось до христианства и продолжается по сей день.

 

— Для большинства людей христианство — это католики, протестанты и православные, а к какой группе относятся христиане на Востоке?

 

— Ответ прозвучит парадоксально. Если мы хотим всерьез понять, что такое христианский Восток, надо перестать размышлять в контексте бинарных оппозиций. Католики и православные, католики и протестанты — эти оппозиции работают в западной культуре, но для христианского Востока они не подходят. Христианский Восток — это поликультурная и поликонфессиональная общность, где существует одновременно шесть-восемь разных религиозных групп, а в некоторых случаях и несколько религий. Вот классический пример: часть христианского Востока расположена на юго-западном побережье Индии, это Малабар. Там сосуществуют христиане трех-четырех разных церковных организаций, индусы, мусульмане, джайнисты и другие. Если мы хотим понять, как все устроено, нужно оставить в стороне разделение внутри христианства. Тогда мы увидим, что в оппозиции находятся не католики и православные, а христиане и индусы, например. Но если рассматривать с точки зрения религии, то большинство христиан на Востоке принадлежат к церковным организациям, которые не входят ни в католическую, ни в православную семью. Они являются отдельной восточноправославной семьей христианских церквей.

— Постоянно встречаю вопрос, даже с примесью удивления: армяне православные или нет?

 

— В научном употреблении правило гласит: мы должны изучать людей исходя из того, кем они сами себя считают. С точки зрения самосознания армяне, безусловно, православный народ. Слово ortodoxos греческое, оно употребляется в разных переводах, армянском и грузинском, а в арабском и сирийском так и звучит — ortodox. Обозначает человека верующего правильно. И больше ничего. Другой вопрос, что армяне и византийцы начиная с VI–VII веков по-разному понимали ряд богословских вопросов и спорили на эту тему. А почему они разошлись и оказались в разных лагерях — это уже вопрос не философский и не богословский, а политический.

 

— Как политическая и экономическая среда повлияла на развитие той или иной религии? Или как сами религиозные концепции повлияли на это?

 

— В истории событий всегда присутствует взаимодействие нескольких факторов. Рынок идей — это надстройка. Общество можно представить в виде лестницы. Всем известна пирамида Маслоу, и такого же типа структуру использует историк при анализе общественных конструкций. На первом уровне — биологические и физические мотивации: что и как люди будут есть. На втором — социальная организация. Это вопрос доминирования, власти, экономического распределения. И наконец, на третьем уровне — рынок идей. Мы не можем навязать его людям, которым нечего есть. Для них эти идеи ничего не значат. Но когда мы перемещаемся в Византию, например, то видим хорошо организованное общество и, соответственно, большой рынок идей.

 

— Давайте поговорим о том, кто и в какой момент выбирает религию. Князь Владимир выбирал, выбирал и выбрал?

 

— Это сказка, конечно, будто бы Владимир решил, и все стали верить. Так не было ни при Константине, ни при Владимире, ни в Армении при царе Трдате, ни в Грузии при святой Нине. Это все происходило сложно, долго, через взаимодействие факторов. Такой выбор — это всегда очень сложная эволюция религиозных представлений. Если мы посмотрим внимательно назад, то поймем, что было много переходных стадий. Существует такой термин — дипсихия, двоеверие, когда присутствуют элементы и того и другого. И это может долго существовать, отчасти продолжается и сейчас. Есть феномен народного православия, который сочетает магические и православные практики.

 

— Потому что любая религия, как слоеный пирог, состоит из разных форм религиозного.

 

— Да. Поэтому, если вернуться к вопросу о том, почему разошлись армяне с византийцами, мы увидим, что в 451 году нашей эры состоялся Халкидонский собор, но армянам в то время было не до высоких материй: на них напали персы. Там шла Аварайрская битва, восстание Мамиконяна — огромное количество армян было убито, им просто было не до баталий греков по поводу природы Христа. К тому времени, как война закончилась, греки уже все решили без армянской диаспоры, и армяне обиделись, что их не спросили. Это если сильно упрощать.

 

— Почему христианство не смогло надежно укрепиться на Ближнем Востоке, как в Европе, и со временем уступило главенствующее место исламу?

 

— Самый простой ответ — статистический. Когда начались исламские завоевания, христиане на Ближнем Востоке составляли примерно 90% населения. Может быть, 85%, если считать, что были зороастрийцы и другие. Если включать Иран и Центральную Азию, то 50% населения Востока были христианами. Через два века существования арабского халифата христианство на Востоке стало занимать примерно 30%, а ислам — 70%.

 

В 1977 году моя любимая, покойная ныне, коллега и автор нашумевшей книги «Hagarism: The Making of the Islamic World» Патрисия Кроун вместе с соавтором Майклом Куком предложила рассматривать ислам как реализацию восточнохристианского монотеизма — концепции, которая просто приобрела очень своеобразную форму. С их точки зрения, эта форма ближе к самаритянской форме иудаизма, то есть такой неправославный иудаизм hagarism. Книга начинается с понятия imperial civilisations. Когда возникает ислам, он берет наработки восточнохристианской цивилизации, в частности концепции религиозной власти, и реализует их. Поликонфессиональность и даже взаимодействие через диалог разных религиозных традиций — это была одна из главных особенностей Омейядского халифата. Поэтому в культурном смысле исламская цивилизация — это и есть христианская цивилизация на Востоке. Но, правда, концепции различаются.

 

— Мы поговорили о том, что такое христианский Восток. Теперь давайте обсудим, как происходит изучение христианского Востока.

 

— В идеале мы хотим прийти к тому, чтобы ученые разных специализаций — этнографы, лингвисты, историки, филологи — составили вместе модель в трех, четырех или даже пяти измерениях. К примеру, этнографы, которые сейчас занимаются христианскими группами в регионах Мардин и Диярбакыр, на границе современной Турции и Сирии, изучают, как живут христиане в курдском окружении, как они пытаются сопоставить свое мировоззрение и бытие с тем, что их окружает. Этнографы приезжают туда, говорят с людьми, записывают их рассказы. Многие из этих людей уже близки к тому, чтобы ассимилироваться, они теряют свой язык, переходят на курдский.

 

В Индии тоже интересная история. В Малабаре христианские кварталы — это чистые кварталы европейского типа. Так, например, выглядит город Тривандрум, там нет мусора на улицах. И граница между индийским и христианским кварталами — это граница между чистым и грязным отрезком. Эпидемиологическая обстановка в индусских кварталах очень сложная, там постоянно объявляется красный уровень тревоги. А в христианских кварталах все по-другому. И это вызывает трения между людьми. Индийцы начинают маргинализировать христианскую группу, говоря, что те неправильно живут. Но они так живут, потому что у них иная социальная программа, иные социальные установки.

 

— Существует миф о том, что католики — богатые, а православные — бедные. Что вы об этом скажете?

 

— Действительно, в западном христианстве есть установка на индивидуальную состоятельность. Она возникла в результате эволюции внутри западного католицизма. На Востоке же основным является коммунитарный тип организации, то есть главное — интересы общины, а личная состоятельность не на первом месте. Но на христианском Востоке это не всегда так. Например, очень интересно изучать, как устроены коптские элиты в Египте. Многие копты сделали фантастическую карьеру в адвокатуре, медицине, политике, несмотря на то что копты — это угнетаемое в Египте меньшинство. Например, один из коптов стал генеральным секретарем ООН — Бутрос Бутрос-Гали.

 

Еще один интересный сюжет — мусорные кварталы на окраинах Каира, которыми занимаются христиане, копты. Сортируют и перерабатывают мусор. Для мусульманского населения это бессмысленно. Те, кто был в Каире, знают, что там выкинуть что-то на улице считается нормальным. Но есть целые христианские традиционные семьи, которые взяли на себя эту тяжелую, малоприятную задачу.

 

— Что нужно знать, чтобы изучать христианский Восток?

 

— Основа востоковедных компетенций (а христианский Восток — это часть востоковедения, конечно) — язык. Во-первых, не получив в руки этот базовый механизм, мы ничего не сможем сделать. Во-вторых, опыт общения с текстами и умение филологически смотреть на культуру как на текст, медленное чтение. Читать тексты не только священные, но и те, в которых люди пишут о себе, выражают мысли. Это исторические, богословские, философские, полемические, магические, научные тексты — все, что производил христианский Восток. Третий момент связан с умением запрятать поглубже свои собственные убеждения. Как известно, исследования христианского Востока начинались в Риме миссионерами. И только к XX веку ученые договорились: изучая христианский Восток, необходимо оставить такую дистанцию в отношении личных убеждений или убеждений тех, кого ты исследуешь, которая позволила бы тебе правильно увидеть и понять соотношение разных элементов.

 

Также для исследователей важно умение работать не только с плодами чужих научных трудов, но и с документами, артефактами культур. Умение расшифровать надпись, прочитать рукописи: сирийские, коптские, эфиопские. До сих пор эфиопская культура развивается в рукописном режиме. Каждый священник имеет личную рукописную библию, а рукопись — это ведь целый мир. Это текст, который воспроизводится, в котором допускаются ошибки. В рукописях существуют надписи их владельцев, так называемые колофоны. И поэтому умение работать в поле с материалами очень важно для исследователя христианского Востока.

И поскольку все упирается в исторический контекст, то без знания истории, без умения видеть историю на разных уровнях мы не поймем, что происходило на самом деле.

 

— Что бы вы могли порекомендовать тем, кто хочет глубже изучить вопрос? Помимо вашего курса на ПостНауке «Культура христианского Востока».

 

— На ПостНауке есть еще много всего интересного, помимо моего курса. Там в конце список литературы. Также рекомендую книгу Нины Викторовны Пигулевской 1979 года «Культура сирийцев в средние века». Можно почитать и статьи в православной энциклопедии, которые написаны с нейтральной позиции: несмотря на то что это конфессиональный ресурс, они привлекли серьезных ученых. И еще я бы посоветовал поискать в Сети, там много можно найти про сирийское христианство.

 

Вы прочитали фрагменты интервью из Рубки ПостНауки, а послушать беседу целиком можно здесь.