Нормальному человеку нужно понимать, откуда он произошел. Классический пример: человек, не знающий, кто его отец, как правило, страдает всевозможными неврозами. Не зная собственного отца, сложно успокоиться. Точно так же людей волнует происхождение жизни как таковой. Без этого знания в картине мира зияют неприятные пустоты.
Мой коллега весь день ходит с какой-то незамутненной улыбкой на лице. Такая обычно бывает у людей, которые уже влюбились, но еще не успели объясниться. Спрашиваю, все ли в порядке — может, таблетку какую-то дать.
— Один британский ученый смог сделать самореплицирующуюся РНК…
— И что? — удивился я, не понимая, какие тонкие струны души может задеть рибонуклеиновая кислота.
— Ты дурак! Ничего не понимаешь. Это же объясняет происхождение жизни. Сто лет такую штуку пытались сделать. И ни у кого не получалось. А тут…
Дальше мой коллега произнес что-то нецензурное, подчеркивающее высокую научную значимость события.
А событие это заключалось в том, что Филип Холлигер из Кембриджского университета вместе со своими коллегами создал такую молекулу РНК, которая способна самовоспроизводиться. Не целиком, правда, а примерно наполовину, но и это уже очень-очень неплохо. Говорят, исследование было безумно сложным: пришлось перебирать тысячи вариантов.
Вообще РНК самореплицироваться не должна: это работа ее подруги — ДНК. Если уподобить наш геном книге (метафора избитая, но самая удачная), то ДНК — это текст, а РНК — издатель, дизайнер, печатник, редактор, книготорговец.
Наш наследственный аппарат работает по жесткой схеме: ДНК — РНК — белок. У каждого элемента в этой цепочке своя миссия. Белки играют роль ферментов, обеспечивая большинство реакций в живом организме. Но самокопироваться белки не умеют — они появляются на свет только благодаря информации, записанной в ДНК. Последняя же удваивается только с участием белков и РНК.
В настоящее время эта схема работает вполне четко, благодаря чему мы с вами живы и даже по мере сил размножаемся. Но как эту систему удалось наладить три с лишним миллиарда лет назад? Лично я (как и тысячи ученых) верю, что жизнь на Земле появилась естественным путем и не является порождением мирового разума или секретным экспериментом инопланетян.
Но как-то не верится, что сами собой могли одновременно получиться все три вида молекул, которые тут же наладили производственный процесс. Начинать надо было с чего-то более простого. Сейчас очень популярна гипотеза про «мир РНК». Рибонуклеиновая кислота может одновременно быть и ферментом, и носителем информации. А значит, в том мрачном первозданном мире была только она, а все остальные изыски появились позже.
Но, чтобы доказать такую возможность, нужно было заставить РНК копировать относительно длинные цепочки. Именно это и сделали пресловутые британские ученые. В общем, с «миром РНК» все более-менее понятно.
Но есть другая загадка — что заставляет моего коллегу расплываться в блаженной улыбке при чтении напичканного зубодробительными аббревиатурами и терминами отчета об исследовании? Ну да, узнали мы про возможности РНК, подтвердили какую-то там гипотезу. Что с того?!
Тут мне вспоминается сюжет многих артхаусных фильмов. Главный герой — успешный человек: машина у него есть, девушка тоже, и даже пиджак вроде бы приличный. Но он никак не может успокоиться — все ищет своего отца, который бросил семью, когда главный герой еще сопел в колыбели. Бедняга мучается неврозом до тех пор, пока не находит своего незадачливого папашу и не раскрывает тайны своего происхождения.
То же самое и с происхождением жизни. Поиск ответа на совершенно не прикладной вопрос «Откуда мы?» — врожденное свойство человеческой натуры. Недаром еще в глубокой древности создавались всевозможные мифы в духе: «Великий медведь бежал по небу, и его семя случайно пролилось на землю, где смешалось с глиной и породило…»
Поиск первопричины лежит вне плоскости модернизации и инноваций. Умным людям он нужен лишь для того, чтобы выстроить в голове четкую цепочку причин и следствий. Желательно, чтобы в этой цепочке был не сомнительный Великий медведь, а куда более рациональная РНК.
…Под вечер мой коллега все-таки загрустил. Спрашиваю, что случилось.
— Понимаешь… Меня очень беспокоит, что было до Большого взрыва. Какая-то там непонятность сплошная.