Суперкомпьютер — это очень сексуально. Если отбросить в сторону умные математические термины, то впечатляет масштаб этих устройств. Например, в московском суперкомпьютере «Ломоносов» используется 82 468 процессорных ядер (в моем домашнем компьютере — всего два). Весит эта интеллектуальная штуковина больше 70 тонн.
Или скорость вычисления, которая сейчас измеряется уже петафлопсами, — это значит, что количество операций, обрабатываемых за одну секунду компьютерным мозгом, обозначается ни много ни мало пятнадцатизначным числом (боюсь, его даже выговорить нереально). Обещают, что уже до конца этого десятилетия речь пойдет об эксафлопсах, то есть восемнадцатизначных числах.
Первой из российских машин психологический рубеж перешагнул все тот же «Ломоносов». Согласно данным последнего рейтинга Топ-50, который составляется дважды в год, пиковая производительность этого монстра составила 1,7 петафлопса.
Несмотря на дороговизну суперкомпьютеров, главные их потребители — это не банки или интернет-провайдеры, а университеты и научные институты. На этих машинах рассчитывают свойства новых материалов и лекарств, моделируют климат, предсказывают землетрясения и так далее. По мере роста мощности суперкомпьютеров модели и прогнозы будут все точнее.
У них есть конкурент — распределенные вычисления. Это когда одна большая задача выполняется многими скромными машинами, разбросанными по всему свету. Не исключено, что это эффективней. Но все равно гигант с десятками тысяч процессоров сильнее возбуждает мозг и заставляет верить в силу прогресса!
